– Внимание! – прогремело по коридору. – Корабль начинает разворот через десять минут! По местам посадочного расписания! Начинаем разворот!

– Все, – властно сказал Жилин, – я в рубку, а вы – марш по каютам! Мариночка, пристегнуться не забудь!

Антон наскоро распрощался и побежал в свой БО. Дверь его была полуоткрыта, и два приятных голоска ласкали слух.

– У меня, когда целуюсь, – говорила Гунилла, – почему-то сразу глаза закрываются… А у тебя?

– У меня тоже, – ответила Яэль.

– А почему?

– Не знаю…

– А давай попробуем, когда будем целоваться, не закрывать глаз?

– Давай…

Антон на цыпочках отошел от двери, потом громко процокал подковками. Ворвался в каюту, бросив торопливое «здрас-сте», сел и пристегнулся в ногах у Яэль.

Девушка хотела что-то сказать, но в это время по всему кораблю пронеслись отрывистые звонки сигналов УО – ударной опасности. Заговорили вспомогательные двигатели. Термос покачнулся и медленно взмыл над столиком. Длинные волосы Яэль забавно развернулись в сторону, да так и повисли – наступила невесомость. С краю обзорного экрана замерцали лиловые вспышки. Снежинками в ночи посыпались звезды.

– А где это наш Гупта, интересно знать? – пропела Гунилла. Она перекатилась по дивану и щелкнула клавишей интеркома.

– …Герметичность в норме, – долдонил компьютер, – давление в норме…

– Контрольная и ходовая системы в норме, – подключился Громыко. – Фотореактор работает без перебоев, температура зеркала – норма, радиация – норма…

– Ты зачем Митрича обижаешь? – осмелился задать вопрос Антон.

Гунилла не удивилась.

– А! – отмахнулась она. – Надоел он мне! Ходит за мной и молчит! Что я, одна говорить должна?

– …Скорость четыре тысячи километров в секунду, плазма поступает в рабочем ритме. Настройка магнитных ловушек – норма…

– Дополнительные команды на киберуправление введены, – сдержанно добавил мужественный голос Жилина, – неполадок нет, к торможению готов.

– А Глебу, – грустно сказала Яэль, – надоела я…

– Внимание! – проревело в коридоре. – Двигатели на торможении!

Мягко снизился термос. Чай, растекшийся по его прозрачным стенкам, сполз на донышко. Обвисли, разметались по подушке черные волосы Яэль. Фотонный планетолет первого класса начал гасить свою сумасшедшую скорость.

Глава 10

К концу восьмых суток «Бора» вышла на меридиональную орбиту вокруг Марса, и слепящий ярко-фиолетовый факел, бивший из отражателя, погас. Красная планета уже не казалась точкой или диском, она даже на шар не походила – ее небесное тело, морщинистое, рыхлое, уплощилось и медленно ложилось под «Бору». Марс возбуждал и будоражил. Все было при нем – и грубый, рваный шрам каньона Маринер, и темный треугольник Большого Сырта, и высохшие реки, впадающие в безводные заливы. Ближе к краям Марс круглился отчетливо и резко, грань между светом и тьмой была словно циркулем очерчена. «Атмосфера какая тонюсенькая, – подумал Жилин, – как пленочка…»

В кают-компанию главный киберинженер попал последним и на обзорный экран глазел поверх голов, качавшихся «в состоянии невесомости», как воздушные шарики на веревочках. «Моя группа!» – с удовольствием подумал он. Все добровольцы явились сюда – стояли, пихались, тянулись на носочках. Да и кого сейчас можно было удержать в каютах? Со своего места Глеб узнавал стриженый затылок Антона, пышный «хвост» Ленусика, иссиня-черную волну волос Яэль и блондинистые локоны Гуниллы, аккуратно причесанного Гошу Черняка и малость взлохмаченного Виджая. Не уставные «ежики», конечно, но все равно, что-то общее с новобранцами у добровольцев имелось. Такие же молодые, норовистые, зеленые… Ничего, с ним они быстро «поспеют».

Капитан Жилин никогда не брался «сколачивать» из молодого пополнения опергруппу – это приходило само и потом. Главное, надо было хорошенько повариться с личным составом, попотеть вместе, побегать, носом тыкая в ошибки, но и нахваливая – в меру, конечно. И вот тогда рождался на свет не какой-нибудь там отряд спецназначения Третьего патрульного полка, а… как бы это получше выразиться – дружеский союз взаимопомощи, что ли. И был ДСВ куда крепче и верней любого ОСН…

Конечно, на «гражданке» не все так просто, как в Патруле, и то, что удавалось Жилину-командиру, может не выйти у Жилина-наставника. Но что сейчас об этом думать! Время покажет…

– Маринер, Маринер! – торопливо сказал кто-то впереди. – Како-ой…

– От горизонта до горизонта! Ты глянь только! Даже края не видно…

– А там вон что?

– Где, где?

– Да вон, чернеет, маленькое такое… Это не Олимп, случайно?

– А точно! Ребята, Олимп!

Жилин улыбнулся. Со вчерашнего дня добровольцы пребывали в веселом напряжении. Как выразился Руслан: «Били копытом и грызли удила». Да и было от чего. Их Марс, такой, кажется, далекий с Земли – крохотный красный огонечек! – сейчас громоздился под ними всей своей колоссальной статью. Полусон-полумечта стирался, мозг жадно впитывал уже не воображаемые, не виденные когда-то по СВ, а живые, «взаправдашние», впечатления. «Бора» катилась поездом, прибывающим на вокзал желанного, еще незнаемого города, и взлелеянное воображением не разочаровывало в яви. Вот уже потянулись стеклянные крыши окраин, в просветах между деревьями появилась и исчезла ажурная башня микропогодника; из-за узкой полукруглой арки моста выглянул ртутно-бликующий свод над платформами… Скоро, скоро бот примарсианится и они сойдут!

– До чего ж не хочется высаживаться… – раздался вдруг сзади громовой бас Клуни на.

– Вы это серьезно?! – в изумлении обернулся Жилин.

Старший врач явно был не в духе.

– Знаете, – громыхнул он, – я вам порой как бы завидую. У вас никогда не бывает проблем…

– А-а… – усмехнулся Жилин. – Проблем, док, если подумать, не бывает вообще. Есть только работа, которую нужно делать. Вот я ее и делаю. Проблемы возникают у ленивых…

– Ну, не знаю, не знаю… Может, вы и правы…

– А что за проблема хоть?

– Embarras de richesse, – криво усмехнулся Клунин. – Какая ж еще…

– На Базе?

– Да какая с нее База уже? Это раньше, когда там был нормальный научный городок, тогда – да. А сейчас… Так, дачный поселок. Роботизированный хабитат для шохо… Это первопоселенцы так любят себя называть – шохо… Знаете, как на Сырте шутят? Золотым головам, говорят, теперь думать не надо, золотым рукам делать нечего, остались одни золотые зубы – тщательно пережевывать… – Клунин мощно вздохнул. – А ведь говорили им умные люди – не нужен Сырту репликатор! Не надо его ставить! Чем вас не устраивает централизованное снабжение? Зачем вам автономность? Бесполезно! Вот загорелось им, и хоть ты тресни!

– Поставили? – спросил Жилин (разговор был ему не интересен, но куда ж денешься? Закон общежития!).

– Ха! Попробуй им не поставь! Поставили… Выделили вне очереди новенькую «сампо». Шохо носились с нею, как дураки с писаной торбой! А им – раз! – и закрывают завод стройматериалов! За ненадобностью! И дейтериевый – на замок! А тех, кто там работал, – выводят! За ненадобностью!

– За что боролись, на то и напоролись…

– Полбазы в анусе! – грянул Клунин с чувством. – Прилетает администратор из Фонда изобилия, шохо к нему. Мы, орут, на Марс не за запахом синей травы летели, а за деньгами! А вы нас с производства выводите! Тот только руками развел. Вас, говорит, не поймешь! Сами же, говорит, просили, чтобы вам репликационную камеру поставили! Что вам опять не нравится? Сказали бы лучше «спасибо»!

– Высота шесть мегаметров! – прогудел Гирин. – Скорость три четыреста шестьдесят один. Иду к полюсу.

– …Три года! – скорбно пророкотал Клунин. – Три года потом я этих «новых элоев» от алкоголизма лечил, истощенные нервы в порядок приводил, от запоров пользовал. А сколько у меня коллоида ушло на ссадины и порезы! Особенно на молодых балбесов. Они ж каждый божий день устраивали мордобой – то из-за девок, то просто от скуки, то давай работникам рыла начищать. А те и сами не прочь с неработающими схлестнуться да и всыпать им как следует… И хоть ты что им говори!